Деда, прости, что я стал так не любить поминальные обеды в твою честь. Это и из-за Дианы, и из-за дяди Гены. Я думаю, ты видишь, что я стараюсь, но не получается. И эти, почти ставшие ритуальными и традиционными, вопросы о том, помню ли я тебя? Нет, не помню. Можете считать себя избранными, входящими в почетный круг тех, кому довелось быть лично знакомыми с таким замечательным и добрым человеком! Или в уме сложите и посчитайте, сколько мне было лет и могу ли я что-нибудь помнить, если я уже в школу ходил? Да для меня твоя смерть - сильнейшее впечатление детства. Как плакала бабушка. Как папа привез бабу Шуру и она со словами "Толя, Толя, как же так..." выходила из нашей белой "девятки", обнималя меня и гладила по голове. И снег. Снег во дворе вашего дома в первой декаде ноября 1993-го. И тот игрушечный набор. Мы зашли в магазин, такой, ещё почти советский, с вывеской "Промтовары". Я сразу его увидел, "зогорелся", но не просил. Ты это видел. И в вечер, когда сообщили плохую весть, мама достала этот набор из шкафа, чтобы успокоить меня, маленького мальчика, объясняя что это мне от тебя на Новый год. Я все это помню. И даже голос. И как тебе стало плохо, как ты лежал, смотрел, но не мог говорить. И черный, огромный кусок мрамора, на который мы с Лехой тайком бегали смотреть в ещё не доделанную гостиную их дома. Тогда ещё это не была гостиная - хотели сделать гараж со смотровой ямой. Большая темная комната с земяным полом, мраморный памятник с твоим изображением и яма... Я не был на похоронах. Я ещё лет 15 не ходил на такие мероприятия.