Снова долго не могу уснуть по ночам. Закрываю глаза, и почти сразу в сознание прорываются воспоминания о прожитой жизни. В последнее время – из детства. Вчера это был магазин, в котором находился на входе отдел с картриджами к «Денди». Я несколько месяцев подряд заходил и смотрел на один из них – 4 в 1 – «Черапашки ниндзя», «Шелковый червь», «Ниндзя Гайден» и «Герой революции». В итоге мне его купили, хотя я никого не просил, просто почти каждый день по пути из школы я заскакивал на пять минут к витрине и мечтал. Это было в период с 1993 по 1996 годы, когда мы жили на прошлой квартире, в центре. В том самом 93-ем я пошел в школу и вскоре мы переехали, меня перевели в другую школу, ебанную гимназию. Вторую четверть я кое-как отучился, но класс уродов меня не принял (с некоторыми потом встретились в техникуме) – мы дрались каждый день. И я со слезами попросил родителей вернуться в «родную» школу. Дорога была не очень дальняя, но приходилось пересекать железнодорожные пути, поэтому я ходил через тоннель или по мосту в районе вокзала. Один раз я даже встретил на хвойной алле в центре города сову. Теперь на том месте торговые комплексы. Но тот магазин всегда был по пути. Наверное, те три года были самыми лучшими в моей жизни. Правда они включили в себя и одно из двух самых печальных событий в моей жизни – смерть дедушки в том же 1993-ем, в ноябре. Но в то же время я рос обычным ребенком и ничего не боялся. У меня были друзья, враги, своя компания, свой мир. Двор представлял из себя огромный прямоугольник – два девятиэтажных дома, один пятиэтажный и котельная, примыкающая к библиотеки в виде книги (а между ними дом-музей С. Дангулова).Там проходили, так называемые, «уроки жизни». Бывало меня защищали старшие, а бывало, я пускал в ход кулаки и давал отпор. Однажды меня возили в травмпункт – в глаз кинули орехом. Я не помню, рассказал родителям или нет, что это я первый кинул тому мальчишке орехом в лицо, стоя в упор. Он как-то подкараулил меня в подъезде и полез в драку. Как-то получилось, что я бросил его очень больно о ступеньки. Больше мы не ссорились. Нам было лет по 9-10. Много чего можно вспомнить за всего лишь три года. Первые легендарные игровые клубы с «Сегой» и дисковыми «Панасониками», второй МК. "Латки" на котельной, которые назывались "Голодные пельмени". Гонки на велосипедах, войнушки на девять этажей с лифтом, серъезное увлечение сборными моделями, книгами, первые сигнализации на машинах, которые так классно выли от ударов по корпусу. В тоже время я заболел футболом… Потом мы переехали. Опять новые люди, новые порядки. Мы приехали на «Москвиче», почти сразу поменяли его на ВАЗовскую пятерку, при том, что машин во дворе было штук десять от силы. У нас была «большая черная собака», которую все боялись. И меня невзлюбили, придумывали клички, не приняли. Я несколько лет почти не гулял. Можно ли такое считать травмой детства? И несколько «старшеков» особенно меня не любили. Я дрался с одним из своих врагов, и когда валил его и начинал бить сверху, они оттаскивали меня, давая ему подняться. И тому подобное. Потом с кем-то общался – объяснял, что ещё одно слово в мой адрес, и будем драться. Одного из лучших друзей на тот момент и вовсе избил на глазах всего двора. Мы из-за чего-то поссорились, и началась потасовка, просто толкались. Потом он психанул и кинулся на меня. Всё было как во сне – три удара, в лицо, в голову и под дых. Со сбитым дыханием и разбитым носом он убежал домой. Его отец выходил со мной разбираться… Но с того момента, как отшептали. При этом я был почти примерным мальчиком, отличником в очках. На то, что бы меня просто не задевали люди, когда я шел мимо, и которым я не сделал ничего плохого, ушли годы. А тех «старшеков» я потом просто «схавал» на футбольном поле, когда они вернулись из армии. Возможно, подобное у многих было в юности, мне от этого не легче. Те три года я вспоминаю, как сказку, возможно, в силу возраста. Но волшебства в то время случилось больше, чем за последующие четырнадцать лет.